У неё нет никаких конкретных критериев в выборе приоритета. Вы можете быть конченым наркоманом или последним забитым ботаником, и Белль совершенно искренне будет восхищаться вами. Или же, наоборот, ненавидеть лютой ненавистью. Умеет прощать. но это скорее от врожденного чувства глубокого пофигизма, чем от терпимости. Сама не делает гадостей. Не мстит. Не рассказывает всему городу о ваших недостатках. Скорее подойдет и скажет вам в лицо, какой вы мудак/ какая вы идиотка и куда вам лучше пойти. Любит посмеяться и экстрим. Часто рискует и нарушает правила. Тем не менее прилично учится. Может прийти в четыре утра после вечеринки и учить конспект до утра.
Родители погибли в автомобильной аварии, едва Белль поступила на первый курс. Отец работал в муниципалитете города и оставил крупное наследство единственной дочери. Вот уже четыре года Холланд живет одна в огромной квартире и часто засыпает в бывшем отцовском кабинете. Тратит больше, чем позволяет заработная плата танцовщицы. Но по другому не умеет.

× ураган. чаще всего делает, и только потом думает.
× часто спорит и становится участницей пари.
× быстро остывает, но если уж сильно задеть в вас полетит все, что бьется и нет.
× любимое лакомство - вишневая сахарная вата.

Напряжение и нервозность с каждой секундой росли все больше. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как за ней увязался один из посетителей Платинума. Один из н самых адекватных посетителей, если точнее. Софи перепробовала все - ускоряла шаг, замедляла. Ничего не помогло, незнакомец с невиданным упорством шел по пятам. Все начиналось как забава - возле клуба толпилось много людей, и Софи была уверена, что ей ничего не угрожает. Пока не заметила, что они с анонимным преследователем углубились в опасный квартал. Ни единого фонаря, ни единой души. Ни единого шанса на помощь. Жутковато, не правда ли? Софи вцепилась в гитару, держащую перед собой словно щит. Пуститься наутек мешали каблуки и элементарная гордыня ("Грины не убегают! Убегают от Гринов!") Оставаться же равнодушной мешало благоразумие. Софи завернула за очередной угол и резко остановилась. Тишина. Не может быть. Она ведь не решилась рассудка. Она видела темный силуэт и чертовы шаги слышала! Отказываясь грызть себя подозрениями, Софи копируя самого знаменитого шпиона выглянула из-за угла, вытянув шею.
Не меня ищешь? Девушка вскрикнула и подскочила словно ужаленная. Ноги рвались бежать из этого ужасного места. Бежать, не разбирая дороги. Но грубые руки вцепились в хрупкие плечи, не давая сдвинуться с места, а хриплый севший голос парализовал. Софи набрала побольше воздуха в горло, готовясь визжать что есть силы. Но нападающий оказался не так глуп, как она надеялась. Шершавые потные ладони с её голых плеч перебралась ко рту, перекрывая воздух. Продумывать план побега не было времени, Софи действовала импульсивно, страх смешался с адреналином, прибавляя сил и энергии. Она резко дернулась назад, безжалостно направляя локоть в живот преследователю. От неожиданности тот ослабил хватку на мгновение. Но перепуганной девушке хватило и этой доли секунды, чтобы вырваться из мертвой хватки. Руки все еще судорожно цеплялись за гитару и Софи, не раздумывая с кличем индейского аборигена обрушила единственный предмет обороны на голову обидчику. По улице эхом разнесся грохот, нападавший упал лицом на асфальт. Софи бросилась за безнадежно испорченной гитарой - порванные струны вызывали сожаление и желание прикончить придурка, из-за которого пришлось пожертвовать подарком брата. Обняв инструмент, девушка наконец обратила внимание на тело. Никаких стонов или попытки подняться. Софи не удержалась и пнула туфелькой обидчика в живот. Никакой реакции.
-Эй..Ты жив? Тихий шепот остался без ответа. Она наклонилась, с опаской осматривая голову. Красное пятно на лбу возымело эффект взорвавшейся бомбы. Софи судорожно выдохнула. Тело била крупная дрожь.
Где, черт возьми, пульс? Пальцы лихорадочно ощупывали шею, пытаясь добраться до мягких толчков, означающих жизнь. Минута безумных поисков не принесла никаких результатов. Только уверенность в гибели лежащего перед ней человека. Что делать дальше? Пальцы вцепились в волосы, разрушая и без того растрепанную прическу. -Думай, Софи, думай. Она подхватила сломанную гитару и поплелась вдоль улицы. Ответ пришел неожиданно. Крис. Ей добрый, умный Крис. Он владеет ночным клубом, а там без таких вот разборок не обойтись. Значит, он знает, что делать. В конце концов, именно в Платинуме она подцепила этого недоумка, который лежит сейчас в метре от нее. Так что Маклафин косвенно виноват в случившемся. Ему и разбираться. Придя к такому логическому умозаключению, Грин помчалась обратно в клуб. У входа, несмотря на глубокую ночь, толпились желающие. Наскоро поправив волосы и пояс, Софи беспрепятственно вошла внутрь, не обращая внимания на удивленные взгляды. Пусть думают, что "Грин опять била истерика" и она сама разбила гитару, чем выпытывают правду. Кивнула охране, и вихрем залетела  в кабинет владельца клуба. Громко захлопнула дверь, быстрыми шагами пересекла комнату.
-Я убила человека. Мужчина молча смотрел. Софи раздражалась все больше. -Крис, ты не слышал? Я убила человека! Она не заметила, как сорвалась и последнее признание прокричала на всю комнату. Сделала круглые глаза и ладонями закрыла себе рот. Бесцеремонно села на письменный стол, таращась на друга.

Он не верил в происходящее.
Всё ещё казалось сном, больной игрой его измученного разума. Не верил, что через несколько недель всё закончится и всё связанное с ней останется в прошлом. Последнюю неделю он сходил с ума, оставшись один на один со своей болью и страхами в пустой, ставшей совершенно чужой квартире где-то в Богом забытом городишке на севере Франции. Он чувствовал пустоту и всепоглощающий холод, даже если за окном была неимоверная жара и воздух был бы раскалён до предела. И эта пустота с каждой минутой поражала всё новые и новые клетки его израненной души. До тех пор, пока не завладеет ей всей, без остатка. И тогда ему нужен был её голос, услышать её, ту, что заглушит шум и голоса на улицах города, ту, что замедлит биение его сердца и сделает его невыносимо тяжёлым. Он хотел услышать пустоту в звуках падающего за окном дождя.
И с этого момента её образ в голове овладел им полностью, без остатка. Он стал её безропотным рабом, задыхающимся от собственных мыслей, которые покажутся ему громом среди этой вязкой тишины. Он кричал, но не слышал своего крика, он дышал, но так и не смог сделать вдох, его медленно тянуло в безмолвные дороги ведущие сюда, в глубины которых не проникают даже самые смелые лучи света.
В тот день в одной маленькой квартире где-то в Богом забытом районе на севере Лос-Анджелеса по странной воле случая оказался Луи в попытке убежать от своей собственной, очень личной пустоты. У него она была особенная. Он бежал от неё по своему собственному пути. Но все его пути в тот день сошлись на ней. Сошлись совсем ненадолго, чтобы увидеть её и разойтись в разные стороны. А, может, чтобы сделать сильнее самого себя и забыть про страхи, заблуждения и ночные кошмары, являющимися наяву. Забыть ошибки. Стать серьёзным. Возможно, он приехал сюда и вовсе не для этого всего, а просто увидеть её чтобы никогда не расходиться. Не в географических точках и городах, не отмеченных даже на картах, а в совсем иной, более важной и серьёзной системе координат. Чтобы дать самому себе понять и почувствовать, что он совсем не один в своих битвах со страхами, болью и одиночеством. Со своим разбитым сердцем и искалеченной жизнью. Не один.
Прошло двадцать минут с тех пор, как между особняков находившихся поодаль от француза понемногу начинало темнеть. Он приехал сюда днями ранее, но только сейчас решился придти к ней и обсудить ту самую тему. Да как она смела подать на развод зная как он её любит и оставив одно короткое сообщения не отвечая на его звонки и письма откровенно игнорируя? Да кто она такая чтобы вести себя подобным образом. Его прогулка сопровождалась чавканьем обуви и тихим чириканьем птиц. Он чувствовал, как низ живота охватывают какие-то странные чувства волнения. Он боялся появляться на пороге без предупреждения старательно убивая мысли что она, возможно, сейчас находится в объятиях какого-нибудь горячего итальянца. Но оставлять столь серьёзный вопрос без разговора не мог, да и не хотел считая, что увидев её красивые глаза и упав на колени, она изменит своё решение.
Время мчалось вперёд, а Гаррель и вовсе потерял счёт в днях проводя ночи в компании сухого джина и влажных подушек. Она же знала, знала какой он эмоциональный и с каким трудом переживает личные драмы, а тем более, первый развод в своей жизни, да и без причин. Конечно, он предполагал о причинах и главной из них нашёл разницу в возрасте. Ему казалось, что она была помешена на этой теме и для них это было самой большой проблемой, хотя сам Луи не давал поводов для расстройств или неуверенности в себе, нет. Она изменила его сущность, хоть и окончательно не смогла изменить образ его жизни.
От этих нахлынувших мыслей становилось так тошно и противно, что хотелось быстрее решиться и серьёзно поговорить с ней.
Через несколько томительных ожиданий дверь с характерным звуком заскрипела и открылась. Её глаза были наполнены удивлением, а он же в свою очередь смог вымолвить незамысловатое, — Здравствуй.. — он кивнул головой спросив, — Я могу пройти? — не настойчиво, но искренне спрашивает Луи внимательно смотря на неё.
Моника. Она была прекрасна. Её шоколадные глаза, шёпот, густые тёмные волосы, молчание, её милый французский. Он боялся своих безбожных мыслей при виде её, боялся самого себя. Он не знал, что сподвигло её на такое решение, но поверить в это до сих пор не мог. Он даже не знал как вести себя с ней — с одной стороны она до сих пор жена, а с другой стороны он не знает её мыслей. Всё было так запутанно. Этот вопрос оставался без ответа и его было необходимо найти. Он смотрел в глаза Монике, когда она кивнула головой и пропустила внутрь. Приевшийся запах её духов, но даже спустя время, которое не видел её, до сих пор помнил каждую родинку на её прекрасном теле, каждую морщинку на висках. Запах её настолько въелся за прожитые годы, что дыша без неё то и дело казалось что через секунду он задохнётся.
— Я не спешу и мне действительно непонятно всё что происходит между нами и что конкретно происходит с тобой, просто не понимаю чем ты руководствовалась подписывая бумаги. У нас же всё было хорошо. — он попытался улыбнуться. У него явно не вышло, он никогда не гнался за голливудской улыбкой, лишь за искренней, но по выражению лица Моники этого у него явно не получилось. Он скромно уселся на стул, который стоял чуть поодаль от стола, чувствуя себя не в своей тарелке. Ему было немного стыдно, за то что он ворвался в чужую жизнь, так просто и легко, чтобы уже через какое-то время убежать из неё. Стыдно было и за то, что он не предупредил её и не оповестил о своём появлении, тем самым поставив её в неловкое положение, при котором она просто не смогла бы отказать. Это же он. Её Гаррель.
— Моника, можно я закурю? — он смотрел в глаза этой милой и тихой женщины, которая, казалась боялась его так же сильно, как и он предстоящего разговора с ней. Он заметил лишь её кивок, после чего вытащил пачку недорогих сигарет и зажигалку, которую купил по прилёту в Лос-Анджелес. Сигарета в его зубах задымилась, он выпустил струю дыма в только что открытое им окно. — Можно чего-нибудь крепкого, кофе с ликером или водкой?
Руки тряслись, голос надрывался, ему нужно было поговорить с ней на эту тему, причём как можно быстрее. Необходимо было узнать, что произошло тогда и что повлияло на такое решение, но по дороге сюда он хотел избавить самого себя от страха потерять её, а теперь боялся открыть рот до сих пор чувствуя себя боссом её жизни и совершенно забыв про то что скоро они станут не родными друг другу. Он знал, знал что она не родит ему ребёнка и у них никогда не будет полноценной семьи, но всё это совместное время они настолько были счастливы в своей маленькой жизни в которой не было места другим, что большего ему и не требовалось. Он упирался бёдрами  в подоконник, смотрел в одну точку, лишь жадно затягиваясь, выпускал дым.
— Мне нужно знать.. — тихо прошептал он, когда вновь оказался на стуле и закрыл одной рукой глаза. — Почему? Мы прожили столько счастливых лет, а ты требуешь немедленного развода, причём в самые быстрые сроки, но я не дам согласие, понимаешь? — он встаёт с невысокого деревянного стула подойдя к ней и оказавшись очень близко произносит в пустоту. — Не подпишу бумаги пока не узнаю истинную причину. Скажи мне честно, стоя передо мной и глядя в глаза — у тебя появился другой? Ты считаешь что я слишком молод? — голос растворяется в тишине и безнадёжности объёмной кухни.
Молодой человек морщит свой крупный римский нос с трудом сдерживая переполняющие его эмоции и застилающие глаза слёзы. Его костлявые тонкие пальцы замирают у себя на шее, а потом зарываются в каштановых кудрях пристально глядя на Монику которая до сих пор молчала смотря на него в ответ. Разомкнув губы, которые были похожи на две тонкие полоски и одним резким движением руки убрав кудри с глаз с надеждой продолжает убеждать её. — Послушай, ты мне нужна и я нужен тебе. Ну кто я без тебя? Я не святой, но я хочу быть с тобой, ты это понимаешь? — слова были такими тихими, что их едва могла услышать сама Моника стоящая напротив. Сердце сжалось.

Человек — живое существо, ранимое и далеко не сильное, как хочет казаться. Как бы Каталина не пыталась уверить себя, что ее любовь к Алехо чиста от ревности, не могла отрицать и того факта, что без ревности не может быть и любви … иначе это не любовь.
Вдох. Цыганка не могла сказать, когда именно осознала, что Алехо для нее не просто друг, а она влюблена. Ката никогда не принадлежала к «робкому десятку» и была готова рассказать о своих чувствах, но не успела...
Выдох. Оказывается, это безумно тяжело. Не первый раз девушка испытывает раздирающую сердце боль и, чтобы не говорили, со временем она не стала слабее. Просто Ката перестала плакать. Слезы — это еще одна острая игла, которую вгоняют в рану и она лишь разжигает боль приводя к чувству жалости к себе. Девушка при Алехо пыталась быть все той же девчонкой из детства, что смеется, заботится и шутит... а ведь хотелось подарить всю себя, раскрыться с другой стороны, но не суждено... Эухения же была настолько увлечена заигрыванием с Гаспаром и тем чувством, что питает к воину Руис.
Идальго знала свою хозяйку и подругу, она научилась «читать между строк» ее речи, замечать, когда та лжет. Но вот каждый раз до конца не могла разобраться, что же она испытывает к Алехо: истинную любовь или временное увлечение. В день, когда Эухения сказала, что симпатизирует воину, Ката посмеялась. Лопес де Гонсало — завидная девушка. Кавалеров, окружающих ее и жаждущих внимания, было так много, что не сосчитать, а тут какой-то служака, сын такого же воина и поварихи. Но разговоры об Алехо не прекращались. Эухения восхищалась его умениями, статью, красотой... А то мгновение, когда Руис принялся расспрашивать Каталину о хозяйке, цыганка вспоминает, как кошмар. Земля будто ушла из-под ног, девушку лишили опоры и она падала, падала... Он был безжалостен к Идальго выражая восхищение дочерью советника. Намного проще для цыганки было, если бы воин всадил в нее свой меч по рукоятку. Минута... и она бы так не страдала...
Каталина не спеша шла за Эухенией по коридорам дворца. С момента вручения розы они не обмолвились ни словом. У покоев сеньориты Ката остановилась и не пошла внутрь, свернув в очередной коридор, затаилась в тени. Хоть и была уверена, что красавица не заметит ее отсутствия — уж очень была увлечена своими мыслями. Сейчас цыганка не хотела говорить, а тем более слышать долгий, полный восхищения монолог Эухении. Желанием было спрятаться ото всех, затаиться и просто, прикрыв веки, остаться одной.. наедине со своими мыслями и чувствами. Только не могла. Единственное, что она может уличить — это несколько минут одиночества, когда, выбирая самый длинный путь, будет продвигаться до кухни.
Как он на нее смотрел!... Его взгляд был полон любви и восхищения! Неужели он не понимает, что дочь советника не ровня ему и сеньор Лопес де Гонсало не поддержит их связь. И почему я не она? Я же всегда рядом с ним, меня он знает...
Каталина остановилась у окна и поймала взглядом свое отражение в стекле. Она покрутила головой в стороны, провела ладошкой по лицу и шее, поправила волосы
Я не красива? Да, может не так, как Эухения, но и не дурнушка... Стройное тело, осанка... А как танцую фламенко? Алехо всегда восхищается глядя на мой танец!...
- Но я не она! - этим было сказано все. Шумно вздохнув, Каталина прибавила шаг и уже через пару минут толкнула дверь в кухню. Ее встретили разнообразные запахи, шипение и бурление, голоса и окрики. Здесь жизнь кипела не останавливаясь  и если и были проблемы, а они были у каждого, то это не в коем случае не должно было отразиться на яствах для господ дворца, иначе...
За свободным столом цыганка приготовила для сеньориты Эухении ароматный чай и, на этот раз, чтобы добраться до ее покоев выбрала короткий путь. На душе по прежнему скребли кошки, но в комнату Идальго вошла с улыбкой. Она не должна показать свою слабость, выдать чувство и тем самым помешать счастью Эухении (если Алехо и вправду им был). По движениям, словам и мимике красавицы понятно, что она возбуждена. Она ведет себя заботливо значит жди просьбы.
И снова о воине... С каждым словом все тяжелее улыбаться. Каталина опускает глаза и смотрит на руки, сложенные на коленях. Лишь сестринская любовь и уважение к Эухении не позволяет цыганке сорваться и следующий жест сеньориты был полон доверия к служанке.
- Милая моя, ты уверена в своем решении? - голос Идальго был тихим, почти шепот — Ты сейчас под впечатлением от турнира, весь дворец только и говорит о победе Алехо и поражении Гаспара — она провела рукой по волосам молодой сеньориты — Сегодня намечается праздничный ужин у короля, потом ты выспишься, а на утро и не вспомнишь. Роза завянет и пройдет это мимолетное наваждение... - как бы Ката хотела, чтобы у Эухении это было лишь блажью, но как же Руис? Эта ветреность разобьет ему сердце!
Ничего! Я сумею залечить его рану. Я знаю его, как свои пять пальцев, буду рядом, буду заботится и выслушивать...
Но гордая красавица не желала слушать цыганку. Она отпрянула от нее. В глазах испуг, губы крепко сомкнулись и подбородок чуть задрожал — жди слез.
- Ты же знаешь, я помогу тебе всегда, сделаю все, что скажешь, но этот твой поступок может быть одной большой ошибкой. Кто ты и кто он! Если уж жестко, то пара тебе, такие как Наварро. Нет, не он сам и не такие мерзавцы, конечно, но такой кабальеро, с такой родословной и воспитанием.
Бесполезны были отговоры. Эухения твердо стояла на своем и Каталина сдалась.
- Хорошо. Я устрою все, но помни, что я тебя предупреждала и просила передумать — цыганка налила чай и протянула кружку красавице.
Покинув покои, цыганка не спешила идти. Увидеть Алехо безумно хотелось, услышать его голос и смех, ощутить рукопожатие, но вот причина визита для девушки не казалось радужной — быть устроителем свидания для любимого и другой.
На заднем дворе дворца, там, где арсенал, полигон и прочие постройки для воинов, Каталине и предстояло найти Алехо. Она шла уверенно не боясь быть замеченной и осужденной. Здесь девушка была не раз. И пусть изнеженные особы не осмелились бы оказаться во владениях мужчин, одной, не таясь, то цыганка не испытывала смущения. Когда прибывала в хорошем настроении могла откликнуться на окрик, съязвить или просто отшутится. Все здесь знали, что эта цыганочка приходит лишь к одному воину — Алехо Руис. Сейчас же она шла невозмутимо. Левее голые по пояс воины, справа ее заметили и прокричали что-то, но нигде нет того, кого ищет она.
Еще десяток минут на поиски и девушка нашла воина на поляне за казармами
- Эй, отважный сеньор, ты сегодня был великолепен! Как ты приструнил этого зазнайку Наварро, ух! Как ты дрался... - Ката открыто восхищалась воином, в общем, как и всегда, но поняв, что ее почти не слушают, замолчала. Выждала некоторое время и заговорила уже спокойно — Я здесь по просьбе Эухении — Алехо напрягся и с интересом взглянул на служанку. Вот и доказательство всему! Цыганка посмотрела вперед себя. В 20 метрах от нее был обрыв и она была готова спрыгнуть вниз, в пучину бурлящих вод реки, лишь бы не продолжать, но Алехо ждал. Если еще молчать, он схватит ее за плечи и вытрясет каждое слово... так ей сейчас казалось глядя на него. Идальго заговорила о цели визита, попыталась воина отговорить, приводила доводы, но вновь осталась не услышана и не понята
Неужели ты не видишь, что я чувствую? Как мне больно смотреть в твои глаза и видеть там блеск от любви, но не ко мне! Посмотри на меня не как на подругу или сестру, а как на женщину, которая готова пожертвовать ради тебя всем...
- В 7 вечера король дает званный ужин для своих советников. Прислуга будет вся в зале и северное крыло замка будет пусто. В 7.30 сеньорита будет ждать тебя в зимнем саду! - буквально выдавила из себя Каталина слова чувствуя какой болью они отозвались.
Радость Алехо, восторг Эухении ... дальше так продолжаться не может! Идальго просто не сможет жить с этим больше. Ее воспаленный рассудок подпитываемый ревностью противился этому свиданию и мысли девушки в миг переключились. В глазах загорелся недобрый огонь. Ката сжала кулаки и крепко зажмурилась... Сейчас или никогда... Если не прекратить эти отношения между воином и госпожой сейчас, то потом будет поздно.
Вновь миновав территорию воинов цыганка заспешила во дворец. Она спланировала свидание — спланирует и его финал. А в Гранаде есть человек, который поможет ей ... пусть и придется Каталине переступить через свою гордость.